Михаил Иванов

«… Весной 1940-го года я закончил Академию имени Фрунзе и был направлен на работу в Генштаб. Поскольку я хорошо знал японский язык, меня командировали в отдел, специализирующийся на восточной тематике. В то время одним из наиболее успешных нелегальных резидентов разведывательного управления РККА на Востоке был Рихард Зорге…

 

В Москве к Зорге относились по-разному: одни считали его очень ценным источником, другие откровенно сомневались в подлинности передаваемой им информации, мотивируя, тем, что он, мол, – немец. Но, несмотря на недоверие, донесения Зорге, как правило, с пометкой «срочно» тут же доставлялись Сталину, в двух экземплярах. Позже один экземпляр возвращался в Генштаб с собственноручными пометками вождя, которые он делал синим карандашом. К слову сказать, о самом Зорге тогда знало не так уж много людей. По понятным причинам его имя никогда вслух не упоминалось. Между собой мы говорили «Рамзай»( это псевдоним придумал для него лично Берзин – по аналогии с победоносным японским «Банзай»). А в сопроводительных письмах к донесениям мы просто указывали только букву «Р». Не скрою, некоторые донесения Зорге были настолько последовательными и разносторонними, что вызывали раздражение у некоторых работников Генштаба. Даже сейчас я помню один из разговоров с моим коллегой. - Я проверил донесения «Р» о заключении «тройственного союза» и у меня возникли сомнения. - А я не сомневаюсь в их подлинности, так как давно работаю с его материалами, и они всегда получают свое подтверждение… - Видно, Вы плохо знаете восточных людей: они такие мастера по части дезинформации, что голову сломаете, прежде чем догадаетесь, где - правда, а где – ложь. И не забывайте о близости «Р» к известным политическим кругами Германии. Вы помните, что его сведения против Коминтерна Сталин назвал несерьезными. К сожалению, так было… Однако события, разыгравшиеся после 22-го июня, полностью подтверждали донесения Рихарда Зорге… В начале 41-го меня командировали в Японию. Это была моя первая поездка в капиталистическую страну. В то время в Японии проживало примерно 30 тысяч иностранцев. Отношение к ним было, мягко сказать, своеобразное: каждый иностранец стоял на учете в полиции. Практически за каждым - тайно или открыто - велось наблюдение. При малейшем подозрении человека выдворяли из страны или заключали в тюрьму… По своему статусу - заведующий протокольным отделом в посольстве – я не мог, не имел права лично встречаться с Рихардом Зорге. Но на официальных, протокольных встречах, которые устраивал японский МИД, мне приходилось его видеть. Одна из таких встреч состоялась в мае 1941-го года в гостинице «Гранто». Министерство иностранных дел Японии устроило для группы иностранных дипломатов и журналистов спектакль. Заправлял всем первый секретарь министра иностранных дел Кикучи. Я пошел на прием по приглашению, выписанному на имя второго секретаря посольства. Всего нас было четверо или пятеро. Позже к нам присоединился и представитель ТАСС Самойлов. Он только что приехал из Москвы в Японию. Среди гостей были итальянские и немецкие журналисты. Рихард Зорге тоже находился среди них: он приехал в Японию в сентябре 1933-го года в качестве собственного корреспондента влиятельной немецкой газеты «Франкфуртер цайтунг». Я сразу узнал его: попивая коктейль, он мило беседовал с представителем французского агентства «Гавас». Позже к ним присоединились корреспонденты «Осаки» и «Джапан таймс». Сначала беседа крутилась вокруг Дюнкерка( операция Вермахта, завершившаяся оккупацией Франции). Потом начались шутки. Рихард, видимо, рассказывал анекдоты. Причем, едва закончив один, окружающие тут же просили: «Еще, доктор Зорге, расскажите что-нибудь еще …» Через некоторое время Зорге, взяв бокал, подошел к представителю ТАСС и вежливо познакомился с ним. Через две, три минуты разговор закончился, и он вернулся к японским журналистам. Не знаю, что он им сказал, но они тут же захохотали… После этого я подошел к Самойлову и спросил: «О чем Вы говорили с немецким журналистом?». Представитель ТАСС рассказал все по порядку. З. – Я, доктор Зорге из Берлина. С.- А я - новый представитель ТАСС в Японии, Самойлов. З.- Как в Москве? С. – Нормально. Работают театры и стадионы. Бурлит культурная жизнь. Когда простые вопросы закончились, Зорге, стоя у окна, показывая на Токио, залитый огнем рекламы, неожиданно спросил: З.- Господин Самойлов, посмотрите, какая красота: море света и огней! А что, если «сталинские соколы» прилетят сюда? Что станется с этим городом? С его людьми? С. – Доктор Зорге, «сталинские соколы» сюда без причины не прилетят. Мы – не сторонники агрессии… Сейчас доподлинно известно: Рихард Зорге был одним из первых, кто передал в Москву информацию о плане «Барбаросса» - плане нападения Германии на СССР. К сожалению, тогдашнее руководство страны не верило ни Зорге, ни другим нашим агентам, которые рискуя жизнью, сообщали о том, война с Германией – неизбежна, и что она начнется в 20-х числах июня… Это недоверие стоило жизни миллионам советских людей…»